В Нетании состоится 6-й музыкальный фестиваль фортепианных дуэтов имени Любови Брук

 

Концерты этого фестиваля пройдут также в Рамат Гане и в Герцлии, но центральный  концерт состоится 12 ноября именно в Нетании.

Фестиваль стал уже традиционным и вновь посвящён блестящей пианистке и потрясающему педагогу – Любови Александровне Брук. Она достойна не только статьи, но и целой книги настолько яркой личностью она запомнилась современникам, и я в их числе, в истории русского пианизма середины  XX века. Именно русского пианизма, ибо Л. Брук была воспитана выдающимися педагогами, профессорами, С.И. Савшинским и М.Я.Хальфиным. И хотя в историческом времени судьбы этих музыкантов практически совпали с Октябрьской революцией, С. И. Савшинский учился у проф. Николаева, который в начале 20-го века был учеником выдающихся педагогов Московской консерватории В. Сафонова (фортепиано), С.Танеева и М. Ипполитова-Иванова, А уж эти корифеи русской музыкальной культуры  никакого отношения к советской педагогике не имели. Моисей Хальфин приехал из Полтавы и закончил петроградскую консерваторию у С.И.Савшинского. Любовь Брук была воспитана на лучших традициях русской пианистической школы, но прожив всю жизнь в СССР, стала советским музыкантом. Как и у большинства выдающихся советских музыкантов, её творческий путь не был усыпан розами. Хотя её дуэт с мужем, гроссмейстером Марком Таймановым, и был очень востребован, практически, во всех столичных городах бывшего СССР.

Одногодки, одноклассники, сокурсники, их творческое становление было столь естественным, что результатом стало возникновение феноменального по своему мастерству и творческому потенциалу семейного фортепианного дуэта. Каждый из них был неповторим в своём художественном даровании. И в каждом ощущался талант высочайшей пробы. Не говоря уже о том, что Марк Евгеньевич Тайманов достиг невероятных успехов в шахматах, став в 1952 году международным гроссмейстером (ему было всего 26 лет), а в 1956 году чемпионом СССР.

Казалось бы, о такой судьбе можно только мечтать. Признанные советской властью, они были известны и очень популярны в стране. О них было известно и за рубежом, но на гастроли туда они выезжали крайне редко. И если гроссмейстер Тайманов ежегодно участвовал в нескольких международных турнирах, объездив весь мир, то Любовь Брук преподавала всего лишь в музыкальном училище им. Мусоргского. По своему уровню оно сильно уступало другому музучилищу при ленинградской госконсерватории, и, конечно, самой консерватории, но туда Любовь Александровну почему то не приглашали.

При этом она была очень популярна среди студентов, в классе у Брук всегда толпилось много студентов, терпеливо ожидая назначенного им времени. Даже самые слабые студенты уже через год становились победителями внутренних или городских, а наиболее одарённые и республиканских конкурсов.

В 70-80 годы на ТВ России начали показывать уроки лучших советских педагогов. Возможно, что и на ленинградском телевидении сохранились записи занятий  Л.Брук в училище. У меня об этом нет сведений, но я сам в течение полугода сидел на её уроках и вёл достаточно подробные, почти стенографические, записи, большая часть из которых, к счастью, сохранилась у меня до настоящего времени. И даже перечитывая их сейчас, через 40 с лишним лет, передо мной возникает незабвенный образ этой безгранично одарённой женщины. Она была создана, чтобы стать и быть не просто пианисткой, но истинным художником, для которого холстом и красками были холодные чёрно-белые клавиши рояля, оживавшие от прикосновения её миниатюрных пальцев.

Но при этом, её совсем маленькие руки могли извлекать и извлекали из рояля столь мощное форте, которому могли бы позавидовать обладатели больших, в том числе, и мужских, рук. Она не играла просто тихо или громко. Она играла образно и чрезвычайно выразительно, она играла музыку и этому учила своих учеников, чего не делали или не умели делать многие педагоги специальных дисциплин. Её триумфальные педагогические успехи достигались  той простотой  и лёгкостью, с которой она могла объяснить самую суть проблемы, которую предстояло постичь её подопечным. Мне всегда казалось, что она использовала такие простые и точные слова, которые не могли быть заменены другими, пусть даже и очень похожими. Где же кроется секрет такого сильного влияния её замечаний на психику учеников. Мне думается, что для ответа на поставленный вопрос, нужна большая аналитическая статья, которая, вполне возможно, уже и написана кем-то из её бывших учеников. Я же хочу заметить, что сила её слов заключалась не только в том, что она говорила, но в том, как она это говорила. Её лицо   всегда сияло солнечной и радостной улыбкой, сердечной добротой и искренней заботой о каждом ученике, который садился за рояль в её классе. Она никогда не подбирала слова. Её спокойная речь лилась также естественно  и непрерывно, как течёт река, создавая причудливые картины своими естественными изгибами и неожиданными поворотами. Но и это не было единственной сильной стороной её педагогики. Я убеждён, что ещё более сильное впечатление на учеников и гостей, посещавших  эти занятия, производила  её игра на рояле. Я уже не говорю о том, что она досконально знала нотный текст и могла сыграть любую из двух партий любого произведения, которые она показывала. Её прикосновение к инструменту просто завораживало, ибо под её руками рояль пел. И это был не абстрактный вокализ, красивое звучание ради красивого звучания, а именно тот, абсолютно конкретный тембр человеческого голоса, который в наибольшей степени соответствовал бы замыслу композитора.

Подобного рода задача не выглядела для студентов её класса чем — то сверхтрудным. Скорее, наоборот. У большинства из них возникало ощущение, что нужно только чуть – чуть сконцентрироваться и захотеть сделать также, представить себе внутренним слухом нечто похожее, и цель будет достигнута. И она достигала своей цели, практически, с каждым своим учеником на каждом занятии. А вот далее задача ученика была далеко не из лёгких: надо было впервые сделанное в классе под руководством педагога пережить, закрепить и превратить в свою образную манеру понимания и воплощения музыки на рояле. И они, её ученики трудились также самозабвенно, как их педагог. Именно поэтому большинство (практически 99%)  студентов её класса играли на сцене так убедительно и ярко, свободно и без малейших технических ошибок, чем поражали многочисленную публику, до отказа заполнявшую концертный зал, если там играли студенты класса Л.А.Брук.                    После начала перестройки Любовь Александровна, по личному приглашению Мстислава Ростроповича, перешла работать в ДМШ №1. В 1990 году по инициативе талантливейшего ленинградского композитора Сергея Баневича впервые был проведён конкурса «Брат и сестра», который получил впоследствии статус ежегодного, а председателем жюри стала Л.А.Брук. С 1998 года этот конкурс носит её имя. За выдающиеся заслуги в области музыкального воспитания  юных музыкантов Любови Александровне Брук было присвоено почётное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР». Это была мизерная компенсация признания огромного вклада в музыкальную педагогику и её  самоотверженной работы, которая длилась более 40 лет. И мне думается, что никакие правительственные награды не могут сравниться с той безграничной любовью и памятью, которые на долгие годы остались в сердцах её благодарных учеников, коллег и моей, конечно.

Текст: Леонид Спивак, пианист